«Зайчик» и другие рассказы - Дмитрий Мордас

видео. Отвратительный, лысый, похожий на перезрелый кабачок затылок.

Он сел за стол, открыл ноутбук, ввел в поисковике: «Прикосновение.3gp» – и разочарованно уставился на экран.

Фильм «Прикосновение».

Клип какой-то поп-группы.

Снова фильм.

Клип.

Песня.

Он пролистал несколько страниц результатов поиска, но не было того, что ему было нужно. Он хотел уже дописать в поисковике: «Смертельное видео», но перед этим щелкнул зачем-то на девятую страницу поиска и сразу уперся взглядом в странную ссылку.

«Прикосновение резиновые обои прикосновение смертельно 3gp располагают богатым керамогранит прикосновение василькового» – гласил текст под ней.

Просто каша из обрывков чьих-то запросов. Такие страницы генерируются автоматически.

Но:

«Прикосновение смертельно.3gp».

Поразмыслив секунду-другую, Антон перешел по ссылке. Страница не открылась, вместо этого началось скачивание файла с длинным нечитаемым именем, после чего браузер закрылся, оставив на рабочем столе, прямо по центру, файл.

«Прикосновение.3gp».

– Вот как! – сказал Антон вслух.

«Посмотришь три раза – и конец».

Он долго глядел на значок, который под пристальным взглядом, казалось, немного подрагивал. Вернулась тошнота, и по всему телу побежал озноб.

Антон больше не хотел смотреть этот ролик. Он выделил файл и собрался было удалить его от греха подальше, но видео открылось. Как и в прошлый раз, распахнулось, захватив сразу весь экран. Антон судорожно попытался закрыть его, но фигура уже начала трясти огромной, как ведро, головой.

Уши резанул беззвучный крик, заставивший подумать об ультразвуке, о летучих мышах. Человек вскинул руку, всю исцарапанную до крови, до костей, и мертво, как марионетка или насекомое, отрывистыми движениями принялся скрести обои.

«Он скребет».

И хуже того. Человечек стал поворачиваться. Антон отшатнулся и упал со стула. Секунду он лежал, ожидая, что сейчас над ним появится голова этого чудовища, выползшего из экрана, но ничего не происходило.

Антон вскочил и с силой захлопнул экран ноутбука, где уже закончилось видео и теперь клубилась темнота.

«Два!» – подумал он. И почесал запястье.

Ночью у него поднялась температура, он долго ворочался без сна, кутаясь в одеяло. Ему все казалось, что кто-то топчется в углу и все скребет и скребет стену.

Утром он узнал, что Ромы не стало.

Ромина мама позвонила маме Антона, и он, только проснувшись, с температурой, не до конца понимая, что же случилось, отрешенно наблюдал, как мама носится по квартире, как хватает и бросает какие-то вещи и что-то от него требует. В памяти отпечатался лишь самый конец разговора, когда она склонилась над ним, сидящим в кровати:

– А ты что? Так и будешь дома сидеть?

– Чем я ему помогу? – Рука чесалась, голова болела, и все плыло перед глазами. Он знал, что Рома умер, что случилось страшное. Но это все было неважно, точно произошло с каким-то далеким и к тому же неприятным человеком. – Мне нужно поспать.

Он снова забрался под одеяло и выглянул только после того, как за мамой хлопнула входная дверь. Он лежал, бездумно разглядывая длинные царапины на обоях, и слушал, как гудит, несмотря на закрытую крышку, ноутбук, похожий на притаившегося зверя.

После полудня позвонила мама.

– Тебя в полицию вызывают, – сухо сказала она.

«Нет-нет. Это ведь не я, – подумал Антон. – Я-то тут совсем ни при чем».

Он записал, куда и в какой кабинет ему нужно подойти, кое-как собрался и вышел на улицу.

Дождь сменился мелким, похожим на соль колючим снегом, которым ветер злобно швырял в прохожих. Люди прятались кто как мог, поднимали воротники, наматывали на лица шарфы либо просто отворачивались.

«Почему ты отворачиваешься?» – вспомнились слова Ромы.

Лишь сейчас он впервые осознал, что Рома умер. Что прямо сейчас, в этот самый миг, он лежит где-то неподвижный, холодный и злой. И этот ледяной ветер, хмурый день и блеклые, безликие прохожие казались странным образом созвучны и соучастны его смерти.

В отделе полиции было пусто и тихо, дежурный на входе проверил паспорт и вернул его, даже не подняв головы, чтобы сличить фотографию. Все здесь немного напоминало поликлинику после обеда. Антон легко отыскал нужную дверь. Дознаватель, маленький и юркий, все метался по кабинету, и сосредоточиться на нем никак не удавалось. То он листал бумаги, ронял их, поднимал, то носился по кабинету, распахивал дверцы шкафов, а то вдруг, что-то ворча, лез под стол, пока Антон давал письменные показания. Все прошло на удивление быстро, и вскоре Антон с облегчением вышел в коридор. Как-никак его ни в чем не обвиняли.

На лавочке возле кабинета он увидел Соню. На ее бледном лице выделялись заплаканные глаза и темные, сухие губы. Заметив Антона, она отвела взгляд, и, не успел он сказать ей хоть слово, из кабинета послышалось:

– Маркова! Маркова здесь?

Соня встала и прошла мимо, едва коснувшись его рукавом пальто.

Антон, в растерянности проводив ее взглядом, присел на лавочку и стал ждать. Полицейские водили мимо каких-то людей в спортивных штанах, пробегали, цокая каблуками, девушки в коротких форменных юбках. Один раз важно прошел никем не сопровождаемый бездомный с огромным животом. Антон поежился, единственным его желанием теперь было уснуть.

Сони не было очень долго, может быть, час. Наконец она показалась, но не обратила на Антона внимания, а сразу двинулась к выходу, вытирая платком слезы.

– Подожди!

Антон пошел следом. Они вместе вышли на улицу, где ветер стал еще сильнее и клубился снег, так что было непонятно, сверху он сыпет или поднимается снизу. Антон все шел за ней, не решаясь приблизиться. Со спины Соня казалась совсем незнакомой, чужой, но Антон продолжал свою странную погоню, только потому что знал: если он сейчас сдастся, этим все и кончится.

Уже возле своего дома Соня остановилась. Лишь теперь Антон сумел обнять ее, холодную, с безвольно опущенными руками. На ее щеках блеснули слезы.

– Не надо плакать, Сонь.

– Это я виновата, – сказала она слабо.

– Нет, нет! Никто не виноват. Это все просто… Я даже не знаю, что это… просто глупость, он не мог…

– Он звонил мне вчера ночью.

При этих словах Антон почувствовал, как чьи-то ледяные пальцы пробежали по спине.

– Он говорил, что любит меня и что всегда любил, с самого детства. И что ты только портишь мне жизнь.

Антон разжал объятия и отступил на шаг.

Он вспомнил странную улыбку, с которой встречал его Рома. И это: «А почему Соня не пришла?»

– И что, ты думаешь, я ему ответила?

Антон не хотел знать.

– Ничего. Я просто молчала, а он говорил и говорил. Что хочет слышать меня, много чего говорил, а я молчала. Он говорил, что все